Великий и Чёрный Инквизитор (СИ) - Страница 61

— Восхитительная исповедь, миледи. Вот только поверьте мне, вам двоим и в страшном сне не приснится такое предательство, которое ведомо мне. — Джером начла неторопливо ходить взад-вперёд и на наших глазах его одежда таяла, обнажая тело Тайного.

— Джером, что ты творишь? — попытался я приструнить его, но замер на месте прикованный его взглядом.

Джером… сколько раз я терялся в твоём присутствии, когда ты смотрел на меня этим полным страдания взглядом. Я мог гневаться на тебя, мог быть чем-то разъярён, но стоило тебе посмотреть на меня, и мой гнев улетал без следа, оставляя место лишь растерянности.

— Милые леди, я знаю, это в высшей мере неприлично, но я обнажился отнюдь не для того чтобы развратить несовершеннолетних девушек видом обнажённого тела безродного ублюдка из народа Тайных. Вот, например вы, мальчики. — Джером сделал паузу. — Сколько раз, заходя в душ, вы обращали внимание на меня? Готов поспорить — ни разу, потому что стоило вам попристальнее вглядеться и магический барьер, который я держу, лопнул бы как мыльный пузырь. Посмотрите, что такое настоящее Предательство!

Кожа Джерома странно засветилась, и на ней начали проступать…

— Матерь всех богов, Джером… Кто посмел пытать тебя Этим?! — Диамонд во все глаза смотрел на шрамы уродовавшие тело Тайного. Вся спина была располосована и не абы чем, я сразу же узнал оружие — Палаческий кнут, особо изощрённый инструмент, причиняющий огромную боль при минимальном вреде, но, судя по этим шрамам, кто-то методично избивал его каждый день. На запястьях и щиколотках зияли шрамы оставленные узким клинком, возможно ритуальным кинжалом.

— Я не рискну назвать это имя вслух даже в Стенах Ордена, скажу только то, что этот человек очень хорошо известен и презираем. Именно он Инициировал меня, но про это я рассказывать не стану, даже если вы захотите услышать. Ваши детские речи заставили меня плеваться, юные леди. Природа. Путь, жреческая школа! Отверженные! Что вы вообще можете знать об отверженных?! Я не помню свою жизнь, не знаю, кем был мой отец. Меня никто и никогда не спрашивал, чего я хочу или не хочу. Пятнадцать лет я жил в аду в рабстве у одного ублюдка и мечтал лишь о том, как бы мне поскорее умереть. Скажите мне, как я могу доверять кому-либо после всего, что со мной сотворили? За что я угодил в рабство, юные леди? Почему Лайа'Хазар не пришла и не отстояла Отверженного среди Отверженных?! — голос Джерома звенел на грани истерики и трудно сказать, чем можно было утешить страдающую душу.

— Джером, ты жил в аду, с этим никто не будет спорить, но, может быть, ты попробуешь рассказать о том, как ты из него выбрался? — Джером смолк и пронзил Диамонда гневным взглядом, но тот невозмутимо продолжил. — Джером, то что с тобой сотворили ужасно, и поверь мне, если когда-нибудь я смогу добраться до того кто сотворил с тобой Это, я сделаю всё для того чтобы он умер в страшных муках, и мне кажется, что так думает каждый из нас.

— Да Джером, не буду ручаться за каждого, но я думаю так же. — Вклинился я в речь нашего бравого полководца. — Я никогда не сталкивался с подобной мерзостью, тот, кто сотворил с тобой это не человек и даже не демон. Он — урод, грязь, чудовище, но прошу тебя, никогда, даже мысленно не сравнивай нас с ним. Я не спорю, у каждого из нас свои перегибы, вот Пенелопа с Литой уже о них рассказали, но ты знаешь, среди нас нет тех, кому нравится наблюдать за чужими мучениями. Я искренне надеюсь, что смогу стать тебе хорошим другом, и однажды, сидя в трактире и поминая меня, случись мне поймать вражескую стрелу, ты сможешь сказать, мол, Он был отличным другом и стоило жить для того, чтобы с ним познакомиться.

Мои торопливые слова вызвали приступ смеха даже у Джерома, мука из его взгляда отступала, пусть на время, но всё же отступала

— Простите меня за эту сцену, — отсмеявшись, бросил Джером. — Просто, мне было необходимо выговориться. Я приношу извинения, юные леди, я был очень резок. На самом деле, эти два дня я пристально присматривался к вам, и, следует заметить, я дал вам весьма положительную оценку. Вопрос Диамонда прозвучал весьма цинично, но, вынужден заметить это правильный вопрос. Я не буду называть имён, но однажды, у моего Хозяина гостил один очень необычный человек, который быстро понял, что к чему. Я не знаю как, но он вытащил меня из логова Барона… — Джером смолк, поняв, что проболтался, а я навострил уши.

— Можешь не называть имя, я понял, о ком ты говоришь, — Диамонд помрачнел. — Проклятье, я не ожидал, что всё настолько плохо.

— Твоя проницательность поразительна, Диамонд Эгерейя. Короче, спасший меня человек сопроводил меня в столицу и отдал на воспитание лорду Асториану. Он был очень обходителен со мной, но сразу дал понять, что мне придётся реализовывать свои таланты самому. Он посоветовал мне идти в армию, но я подумал, и решил, что Инквизиция для меня лучший выход. Здесь этот гад до меня не доберётся, во всяком случае, я на это надеюсь.

— Не доберётся, уж поверь мне! — поклялся я.

«Да, Джером, я искренне рад, что хотя бы эту клятву я смог сдержать. Ведь ты помнишь, правда»?

— Ребята, возможно сейчас не самое подходящее время, но… мы с Альтом больше не можем молчать. — Насториан глядел на нас во все глаза, а вот Алтенион всеми силами пытался спрятать взгляд.

Я присмотрелся к этой двойке попристальнее отмечая, что они постоянно находятся вместе и как-то поодаль от остальных.

— Как я уже рассказывал, мы вместе с Альтом воспитывались в приюте в деревне Азмарах, но это только половина правды. От деревеньки до Антигорска три часа пешим ходом, мы с Альтом очень часто воровали у деревенских, и однажды наткнулись на одноглазого Самуа, лидера тамошней воровской гильдии. Он взял нас в оборот, ввёл в теневое дело и начал натаскивать как профессиональных уличных головорезов. Скажу честно, жить стало легче, в те дни нам казалось, что лучше глотки резать, чем голодать, хотя Самуа частенько поколачивал нас, по пьяни, да и вообще, чтобы не распускались, а однажды… — Насториан замолчал и речь моментально перехватил Алтенион. Нет, они определённо постоянно работали парой.